Реалистичный романтизм мариниста Ивана Айвазовского как правило не очень согласуется с принципами текстильного дизайна. Но как пройти мимо столь выдающегося дара.
Айвазовский писал картины, как дышал. На огромные полотна уходила неделя, средние записывались за день, небольшие за пару часов. На шедевр, каким является "Девятый вал", всего 11 дней. 6000 работ за творческую жизнь.
"Девятый вал" знаком любому, да и само словосочетание укоренилось в языке благодаря картине, что бывает нечасто. Сегодня можно встретить и "девятый вал разоблачений", и "девятый вал оваций", много чего девятого вертится на языке. Картина была написана в 1850, и отделила атласного Айвазовского от наждачного.
До этого в основном "чего изволите" - приятные глазу морские пейзажи нуждающегося в деньгах мастера, после - "что хочу, то и ворочу", - не только мармеладную гладь, но и шершавые языки штормов. Что до самой картины, то в ней, несмотря на "девятый вал" критики и разборов, до сих пор коренится несколько тайн.
Где состоялось кораблекрушение?
Где, собственно говоря, сам девятый вал?
Кому машет один из моряков?
Куда показывает другой?
Кто плавает поодаль? Живой или утопленник?
Откуда эти моряки и какова их грядущая судьба?
Каково имя корабля?
Какое время дня изображено на картине?
Какие фундаментальные противоречия можно обнаружить на полотне?
Кто написал эту картину, Айвазовский или Айвазян?
Девятый…
Удивительно, но самая узнаваемая на просторах России картина не имеет сколь-нибудь внятного описания. Нет согласия ни в чем. Какое время отображено на картине, закат или рассвет, на каком море могло произойти такое, и где, наконец-то этот пресловутый девятый вал? Если катастрофа уже произошла, то, стало быть, благодаря той самой мощной волне-убийце. Хотя, простая арифметика говорит, что девятых валов может быть сколько угодно, раз они девятые.
Но почему девятый? Это суеверие, практика наблюдений, или закон? Всё вместе. Волны из воды могут усиливаться благодаря интерференции, из-за нее каждая в промежутке седьмая-десятая может стать девятым валом. Среднее между 7 и 10 равно 8.5. Почти Феллини.
Округляя к целому - 9.
Вернемся к картине. Считается, что она написана под впечатлением о шторме в Бискайском заливе, чуть не погубившем корабль, на котором Айвазовский путешествовал из Англии в Испанию в 1844.
Атлантическое побережье Европы славится своими волнами-гигантами. Возможно, именно такую волну, набегающую на берег, мы и видим слева от обломка мачты с шестеркой… кого?
Каких-то мужиков в чалмах и шальварах. Получается, что, либо кораблекрушение произошло у берега, либо несчастных прибило к нему после длительной болтанки в бушующем море. Но чалмы они же тюрбаны у всех на месте, кроме одного.
Если не придираться к мелочам, примерно так одевались турецкие моряки в 18-19 веках. Раз турки, стало быть море Черное?
Скорее всего. Но на Черном такие волны были раз-два и обчелся и только в зимние шторма. А на картине явно не зима: одежда, солнце, розовый закат-рассвет, светло-зеленая, не черно-синяя вода…
Думаете, противоречия закончились? Нет, они только нарастают. Мы видим, как ветер срывает барашки с гребня севолны, а она сама заворачивается в трубу, которую так любят сёрферы. И которая, повторимся, бывает только у берега или отмели.
Какого берега?
Если море все-таки Черное, то в случае восхода солнца берег будет турецкий, а если на полотне закат, то берег российский.
Итак, пусть слева от турецкой компании тот самый пресловутый девятый вал. Но он им точно не опасен. Его правая часть полога и спокойна, а край мачты уже погружен в него. Удара не будет. А вот дальше начинается уже не Айвазовский, а Эшер. Волна как будто одна, но если справа она метра полтора, два от силы, то левее была бы 3-4.
Если бы не одно но.
Точнее, Оно.
Что плывет или просто всплыло. В зависимости от того, живо оно или мертво.
Тело.
Так вот, простая пропорция "спина-волна" дает высоту пятиэтажного дома. Вглядитесь хорошенько.
Думаете, все?
Нет.
Тропа парадоксов ведет нас дальше. Художник показывает нам обнаженное тело с полусогнутой правой ногой, которое сильно выступает из воды правым же боком.
Плывет? Что-ж, попробуйте так выйти из воды. Если нет звания мастера по синхронному плаванию, не получится.
Тогда оно лежит на волне.
Мертвое.
Такое возможно. В двух случаях. Первый: если море тоже Мертвое - то, что с запредельной соленостью и высокой плотностью… уже скорее не воды, а солевого раствора. Второй: если тело раздуло от долгого нахождения в воде. Но вряд ли турецкая компания протянула бы неделю на своем импровизированном плоту Медузы.
Двое. Нас интересует жестикулирующая пара. Один из нее машет красным шейным платком.
Проходящему и невидимому за гребнем кораблю?
Будь корабль в замысле, художник каким-то образам дал бы об этом знать. Кончиком мачты, тающем в водной пыли форштевнем, тенью или рефлексом подобным тому, который мы наблюдаем слева внизу от обломка мачты.
А может он машет странному обнаженному пловцу с сероватой кожей.
Стал бы он махать мертвому? Вряд ли.
Посмотрите на пенные барашки. При такой волне ветер должен быть метров 20-30 в секунду, не меньше.
А платок выглядит как устремленный вертикально вверх факел. Назвать это реализмом язык не поворачивается. Небрежность? Как-то не вяжется с фотографической памятью художника.
Серфер в том же масштабе, что и тело.
Детали
А вдруг это намек на какой-то парадокс?
И кому подает знаки персонаж у него за спиной? Он обращен в противоположную сторону. На лице его ужас и отчаяние.
Итак, что мы видим на, казалось бы, вдоль и поперек изученной картине?
Одни загадки. Где же ключ?
Как ни странно, он в самой незначительной фигуре на этом большом полотне, если, конечно, она вписана неслучайно.
Почему фигура обнажена? Может быть это женщина? Если присмотреться к ее округлым формам, предположение не выглядит фантастическим.
Женщина на борту турецкого корабля? Обнаженная?
А если это невольница, смытая за борт после акта?
Насилия, или… убийства?
И то и другое грех. Смертный. Тяжкий.
Преступление и наказание.
Всем.
Кара божия.
Теперь все становится на свои места, какая-такая может быть реалистичность в пространстве Иного. В нем и море может расступиться, и буря обрушивается в солнечный день, и волны вторгаются в наш мир из неевклидовой геометрии.
Тогда и отчаянный жест турка с перекошенным лицом можно трактовать, как обращение к грозному карающему Лику: "меня-то за что?"
Ну что, энигма разгадана?
Как бы не так.
Знаем ли мы, кем именно написана картина? Иваном Айвазовским, Гайвазовским или Ованесом Айвазяном, семья которого вынуждена была спасаться от турецкой резни бегством в Польшу.
Вряд ли художник испытывал нежные чувства к туркам.
Стало быть, символическая месть из недр проснувшейся родовой памяти?
Да, но есть еще один виток в этом запутанном клубке.
Корабль носит имя Айвазовский, что начертано на мачте.
Это не просто подпись. Мастер как правило ставил ее в правом, редко в левом нижнем углу.
Дав свое имя кораблю, художник наказывает сам себя.
И есть за что.
Свою молодую жену шотландских корней Юлию Гревс, Айвазян часто побиваши. Порой крепко. А однажды чуть не зарезал ее бритвой. Даже.
Горячий был. Ревнивый.
Так что в водах поодаль мы видим его несовершенное в реальном мире преступление, а на переднем плане параллельного мира - наказание своему внутреннему тирану - шестикратному турку.
Но это, конечно, домыслы.
Фрейд бы тут разгулялся, конечно.
Но тело-то, вот оно!
Не спрячешь.
P.S.
Есть веские доводы, что тело все же не случайно.
Уж что-что, а отличник Айвазовский закон Архимеда знал, да и утопленников, думается, повидал. Видно, другого способа намекнуть зрителю, что в картине не все подчинено закону, у художника не было.
Но зритель в массе своей его намек проигнорировал.
И страшное библейское "мне отмщение и аз воздам" редуцировал до шедевра маринизма.
Хотя в портфеле художника и до того были намеки не его непростые отношения с Иным.
Взять хотя бы его работу "Сотворение мира", подаренную Папе Римскому.
Там тоже не все чисто. И наряду с Создателем над водами парит его обезьяна в виде зловещей Тени. Которая при виде с Земли заслоняет истинного Творца и тем самым вводит в искушение еще не созданного Адама.
Но это отдельная история.
А сейчас мы представляем вам возможность, не выходя из дома. самим заглянуть за кулисы шедевра Айвазовского. "Девятый вал" представлен на наших шторах в ванную.
И да, размер имеет значение. Наша копия лишь на 10% процентов меньше оригинала. Палитра и детализация у нашей копии неотличима от оригинала.
Разве что за ней не музейная стена, а ванная с теплой водой.
Ранние работы Ивана Айвазовского:
Фрегат под парусом, 1838 г.
Ветряная мельница на берегу моря, 1837 г.
Сотворение мира. Хаос, 1841 г.
